Выставил свой опус...

[katzendreck]

Какшками особо не закидывать!))))
Вся эта история началась с того, что Женя Дитяшев купил на Багдадском базаре фигурку – по выражению самого Жени – «мужика с собачьей башней».
Надо сказать, что двадцать из своих двадцать двух лет Женя просидел в родном Ростове-на-Дону, и отличался шириной плеч, а отнюдь не ума и кругозора. В команду же он был зачислен совершенно случайно – Дитяшев просто по своему обыкновению оказался не в том месте и не в то время. Дело было так: сперев на складе запчастей коробку передач от «Урала» и волоча ее за собой на куске андулина, Женя не нашел ничего лучшего, чем попасться на глаза полковнику Полищуку, в тот день – дежурному по части. Полищук, узрев эдакую помесь Багдадского вора и волжского бурлака, пришел в совершеннейший ступор, что позволило Жене благополучно исчезнуть из его поля зрения, но не из памяти, ибо, придя в себя и вернув утраченный было дар речи, грозный полковник немедленно развернул самую активную деятельность по поиску нарушителя.
Женя в ту пору занимал необременительную должность водителя при заместителе командира части по тыловому обеспечению. Злосчастную коробку эту он собирался загнать кому-нибудь из шоферов находящейся недалеко от части автоколонны, но конец этим планам – а равно и безмятежному Жениному существованию – положил визит Полищука. Полковник, набиравший команду в Ирак для охраны российских энергетиков, сообщил Дитяшеву, что тот едет с ним, а если товарищ ефрейтор имеет какие-либо возражения, то майор Падальцин – начальник склада запчастей – с готовностью их выслушает.
Выбор у Жени был небогатый: либо он принимает предложение Полищука, либо майор Падальцин обеспечивает ему путевку в Чечню, и спасти его от этого не сможет никакой зампотыл.
И вот уже третий месяц крутил Дитяшев баранку «Урала», наматывая километры по дорогам Ирака и любуясь сверкающими в пронзительно-ярком солнечном свете песчаными дюнами, верблюдами (крайне редко), сгоревшей американской техникой у обочин (немного почаще), Персидским заливом и Седьмым Тихоокеанским флотом США в придачу. Правда, песка и солнцепека могло бы быть поменьше, но уж лучше иракский песок на зубах, чем чеченский фугас под колесом. Да и сама служба была нетрудной – два раза в день отвезти-привезти дежурную группу, да смотаться раз-другой в неделю в Багдад за продуктами на склад и на базар.
Кто-то мог бы сказать, что это глупость – ездить по стране, охваченной войной, да и еще без опаски ходить по базару. Но все дело в том, что иракцы очень быстро сообразили: во-первых, русские – не американцы, так что денег за их похищение не получишь, а наоборот, рискуешь получить пулю, и во-вторых – они восстанавливают электростанцию, разрушенную доблестной американской авиацией еще в 2003 году. Так что отношение к русским энергетикам и охраняющим их солдатам было довольно дружелюбное. Пожалуй, из всех войск, сосредоточенных на тот момент в Ираке, в относительной безопасности находились русский и грузинский контингенты, так как они единственные из всех не относились к местным жителям как к обезьянам.
Как-то раз, будучи на базаре, Женя встретил горластого торгаша, на лотке у которого, среди прочей мелочевки он заметил фигурку из желтого металла, изображавшую мужчину с собачьей головой. Вообразив, что статуэтка золотая, Дитяшев загорелся желанием заполучить ее в свое распоряжение и начал торг. При этом высокие договаривающиеся стороны не мучили друг друга различными лингвистическими ухищрениями – Женя просто молча ткнул в фигурку пальцем и скорчил вопросительную физиономию, а мгновенно замолчавший торговец – в висящую на Жениной разгрузке гранату РГО. Дитяшев счел запрос приемлемым, и без лишних дебатов отстегнул требуемый предмет. Торговец, в свою очередь, воровато покосившись по сторонам – нет ли патруля – молниеносно спрятал гранату под прилавок и с церемонным поклоном протянул Жене вожделенную статуэтку, после чего вновь заверещал, словно депутат в Думе.
В расположении части Дитяшева ждало жестокое разочарование: прапорщик Гарин – авторитет подразделения по части цветных металлов – при тщательном осмотре покупки объяснил Жене, что это не золото, а вообще непонятно что за хрень, скорее всего – какой-то очередной дешевый сплав дедушки Ляо и мишки Панды, даром, что маркировка «Сделано в Китае» отсутствует. Да еще подполковник Моисеев, страстный египтолог, подлил масла в огонь, опознав в фигурке египетское божество – Анубиса. Тут всем стало ясно, что статуэтка эта – китайская подделка, а Женя – еще больший балбес, чем о нем думали раньше. Нет, ну посудите сами – откуда в Ираке взяться золотой египетской статуэтке?
Но сюрпризы на этом не закончились – Анубиса у Жени выкупил другой контрактник, сержант Алексей Завьялов по прозвищу Кот. Этот факт шокировал всех, так как Кот, в отличии от Жени, слыл парнем довольно умным и на всякие глупости не падким. На этом фоне совершеннейшей дикостью выглядела цена, уплаченная Лешкой – сержант отдал свято сберегаемую им литровую бутылку водки «Русский стандарт», привезенную из России. Обидней всего было то, что бутылку эту Кот собирался откупорить только по окончании годичной командировки. Зачем он это сделал – Лешка не знал сам, и на все вопросы по этой теме только смущенно хмыкал, пожимал плечами и озадаченно чесал в затылке. Но Анубиса он упорно таскал в кармане своей разгрузки.
Естественно, майор Моисеев и тут не упустил шанса продемонстрировать свои знания, а заодно и поддеть очередного дуралея, и выдвинул теорию, общий смысл которой сводился к тому, что раз в Древнем Египте кошки были священными животными, то вполне может быть, связь эта сохранилась и поныне, претерпев лишь незначительные изменения.
Кот вообще был довольно известной личностью, причем не только в полку, но и за его пределами. Его выходки давно стали достоянием солдатского фольклора, и украшать сержанту своей персоной камеру дисциплинарного батальона или гражданскую жизнь, если бы не Полищук.
Лешка попался на глаза полковнику в Чечне, во время очередной командировки. Тогда Кот очень неплохо отметил Первое апреля, и, накушавшись спирта, решил пошутить. Мишенью для своей хохмы Лешка выбрал родного замполита, благо тот уже давно был предметом ненависти для всего батальона. Сама шутка была проста и остроумна: сержант просто прошел на блок-пост, дождался машины с объектом и шарахнул перед ней из «мухи», предварительно сообщив о попытке прорыва.
Полищук, питавший слабость к неординарным личностям, вступился за Лешку и добился его перевода в свой полк, а позднее – в команду, направляемую в Ирак. Этим самым он приобрел толкового сержанта, а Дитяшев – головную боль, так как Кот очень быстро усвоил, что Женин «Урал» не сложнее в управлении, а главное – гораздо прочнее командирской «Волги». Водил сержант очень неплохо, вот только то и дело какой-нибудь дом или дувал не успевал уступить дорогу, и бампер грузовика украшался новой вмятиной. Все это сходило Коту с рук до тех пор, пока он не наехал на некстати перебегавший дорогу американский патрульный «Хаммер». Скаредные янкесы, вместо того, чтобы поблагодарить сержанта за то, что отделались легким испугом, имели наглость припереться на базу и нажаловаться Полищуку. С тех пор, к великому облегчению Дитяшева, ключи от «Урала» Коту стали давать очень редко, чем только укрепили антинатовские взгляды последнего.
Кот вообще ненавидел американцев лютой ненавистью, справедливо считая их зажравшимися тупыми свиньями, а всех остальных представителей стран НАТО – американскими подхалимами. Единственное исключение он делал для грузин, чей батальон был расположен в пяти километрах от российской базы. Там он был частым и желанным гостем, как, впрочем, и все остальные россияне. Фактически, совместные посиделки были единственным развлечением, доступном для солдат.
Во время очередного культурно-массового мероприятия кто-то сделал страшное открытие – канистра с источником вдохновения показала дно. Для предотвращения катастрофы срочно нужно было послать машину на российскую базу, но Женя Дитяшев позорно дезертировал из рядов спасителей человечества, тихо выпав в осадок. На все попытки разбудить его ефрейтор реагировал немелодичным мычанием и судорожными подергиваниями. Кот, увидев в этом положительную возможность покататься за рулем по ночной пустыне, тут же за нее ухватился и был торжественно назначен командиром спасательной экспедиции. Новоявленный капитан Стэнли браво подхватил свою СВД и выкатился наружу.
Как оказалось, сил его хватило как раз на то, чтобы дойти до машины. Кот ухватился за борт и по привычке полез было в кузов. Приземлившись на пятую точку в седьмой раз, сержант вспомнил, что сегодня, собственно, ведет он, и, встав на четвереньки, ибо ноги его уже не держали, браво пополз по направлению к кабине. Он полз и удивлялся необычной длине машины, а так же количеству колес. Нет, ну откуда взялась такая бандура? Разве что грузины раскопали где-то уцелевший комплекс «СКАД» и приволокли на свою базу. Удивление это длилось до тех пор, пока Лешка, насчитав восемнадцать пар колес, не додумался до того, что просто ползает по кругу, опустив голову. Это его разозлило, и он удвоил усилия. Наконец, подняв бестолковку, Кот узрел необходимую ему дверцу, и после каких-то пяти минут мучений и акробатических трюков взгромоздился на сиденье, умудрившись при этом не уронить винтовку и канистру. И тут он взвыл от ярости – какой-то шутник перенес руль, педали и все приборы на другую сторону, гораздо левее того места, где сидел сейчас Лешка. Неистово матерясь, сержант кое-как перелез через рычаг переключения скоростей и угнездился за рулем. Но сюрпризы на этом не закончились – мало того, что шутник, перенесший руль, спер выключатель фар, так еще и дорога норовила удрать из-под колес. Кот справедливо решил, что если выше скорость – меньше ям, то изгибов дороги должно быть тоже меньше и надавил на педаль газа.
Капитан ВВС США Карелла, командир патрульного звена вертолетов «Апач», был в состоянии сильнейшего раздражения. День у него не заладился с утра: сначала в столовой закончился горячий шоколад, потом позвонила жена и сообщила, что их любимого мопса сбила машина, и в довершение всего его звено было назначено в ночной патруль. Так что теперь Карелла, кипя от ярости, тщательно выискивал, на ком бы сорвать свою злость. Петляющий явным противовоздушным маневром на полной скорости грузовик с погашенными фарами привлек его внимание. Капитан снизился и прошел над подозрительной машиной. Его ведомый последовал за ним.
Когда над его головой раздался грохот, Кот решил, что у него приступ белой горячки – еще бы, гром в пустыне! Но удаляющиеся хвостовые огни вертолетов вернули у него уверенность в своем здоровье, вызвав попутно приступ ненависти к американцам – разлетались, гады, покоя нет ни днем, ни ночью. Естественно, безнаказанным это оставлять было нельзя. Кот остановил машину и полез за сиденье, где лежал Женин пулемет ПК с примкнутым цинком.
Вытащив пулемет, сержант попытался вылезти из кабины, но не тут то было: куда-то самым коварным образом запропастилась дверная ручка. Плюнув на нее, Лешка выкинул в окно ПК и свою СВД, после чего полез сам. Он вылез уже наполовину, но тут сволочная деталь еще раз продемонстрировала свое коварство, подло кинувшись Коту под ногу. Дверца распахнулась, и бравый сержант шлепнулся сначала на крыло «Урала», а оттуда сверзился мордой вниз на иракский песок. Победно пророкотавший над его головой американский вертолет, в свою очередь, доказал правильность кошачьей теории – во всем виноваты подлые юсовцы.
Лешка сел на задницу, кое-как закинул винтовку за спину, взял в пулемет, пробормотал: – «Не дадим поганцам топтать родную Иракскую землю» и героическим усилием принял вертикальное положение.
Вертолетов в небе прибавилось. И не только их – у ПК почему-то оказалось три ствола. Но с этим Коту все было ясно – хитрожопые америкосы пытаются надурить его. Ха, держите карман шире, сволочи! Нам же лучше – из трех стволов да все небо в вертолетах! И-эх!! Сержант победоносно усмехнулся и нажал на спуск, наведя все три ствола на зависшие вертолеты. Пулемет забился в руках, явно пытаясь вырваться и позорно скрыться с поля боя. Ему это удалось, и Лешка, взмемекнув «Стой, сволочь!», кинулся за ним, накрыв своим телом.
Когда от остановившегося грузовика в сторону зависших вертолетов протянулась прерывистая строчка трассеров, Карелла не колебался. «Апач» чуть наклонил нос, и оператор-наводчик нажал тангету.
Что-то задергалось в его руке, и сержант механически посмотрел на неизвестно когда извлеченного Анубиса. Глаза статуэтки горели ярким голубым огнем. Удивляться этому у Кота уже не было времени.
Вертолет «Апач» далек от совершенства. Но, тем не менее, с дистанции в сто метров промахнуться ракетой «Хэллфайр» по неподвижному грузовику практически невозможно. Взрыв потряс пустыню.
На рассвете только еле дымящиеся обломки напоминали о трагедии. Спустя два часа к ним подъехала российская поисковая группа, разыскивающая пропавший «Урал» и уехавшего на нем сержанта. Машина была опознана по чудом сохранившемуся российскому флагу на покореженной дверце. Тела сержанта не нашли, что никого не удивило – уцелеть при таком было невозможно.
Родителям сержанта Завьялова была выплачена компенсация, причем не только российским, но еще и американским командованием.
x x x
Первой мыслью было стандартное «Как мне плохо». Вслед за ней пришло не менее стандартное «На фиг было столько пить?». Голова раскалывалась, во рту словно песчаная буря прошла, в общем, все признаки похмелья были на лицо. И свет, немыслимо яркий, проникающий даже сквозь плотно зажмуренные веки, тоже не доставлял удовольствия. Короче, все было как обычно.
Сержант застонал и предпринял героическую попытку разлепить глаза, не увенчавшуюся, впрочем, успехом. Чей-то приятный баритон сочувственно произнес:
– Эк тебя.… Ну да ничего, от бодуна на Руси еще никто не помирал, – и широкий, мокрый язык прошелся по сержантскому лицу.
– Фу, Вермахт… – слабо произнес Кот, вяло пытаясь отмахнуться. Его рука ткнулась в чей-то мягкий мех. – Рашид, убери кобеля, и без него хреново.
– Ну, знаешь, это уже слишком! Ты меня еще Шариком назови, – возмутился голос. – Алкаш несчастный.
– Слушай, чувак, не делай так, чтобы тебя потом мелом обводили, а? – Сержант сделал титаническое усилие, сел и распахнул глаза. Следующая фраза застряла у него в глотке, так и не вылетев наружу.
Над ним стоял громадный серый волк и дружелюбно улыбался, беспечно помахивая хвостом. Кот икнул, рухнул на спину и выдавил:
– Белочка…
– Слушай, у тебя что, совсем с мозгами туго? То кобелем меня называешь, то белкой!
Сержант между тем продолжал:
– Братва, позовите Дока! Клиент созрел!
Ответом на его признание было изумленное:
– Мужик, ну ты и нажрался…
– Исчезни, глюк несчастный! Дай протрезветь спокойно…
С этими словами сержант вновь закрыл глаза в ожидании врача. Правда, капитан медицинской службы Таранов по прозвищу Док сам периодически накушивался до полного изумления, и начинал расстреливать из табельного ПМ чертиков, домовых и вовсе уж экзотическую нечисть вроде хоббитов. Но Коту в данный момент было глубоко наплевать на подобного рода мелочи – он лежал и боялся открыть глаза, справедливо опасаясь, что привидевшийся ему говорливый серый санитар леса будет далеко не первой его галлюцинацией.
Полежав минут пять, сержант с возмущением отметил, что помощь что-то не торопится. «Нажрались, сволочи, и дрыхнут» – подумал он. А раз так, значит, надо попытаться самому привести себя в порядок. Глюк там у него или нет, а службу тащить надо. Придя к такому выводу, Кот осторожно приоткрыл один глаз. Волк стоял над ним, правда, улыбка с его морды исчезла, и теперь серый хищник являл собой образец сочувствия.
– Эк тебя, братец, разобрало… – произнес губитель Красных шапочек и бездомных поросят. – Ну, ничего, сейчас до Яги доберемся, она баба душевная, понятливая, вмиг тебя на ноги поставит.
Тут до сержанта дошло, что, помимо волка, присутствует еще ряд странностей, как то: заросшая высокой, густой травой поляна, окруженная со всех сторон вековыми соснами. Щебетала какая то пичуга, жужжали, перелетая с цветка на цветок, пчелы, стрекотал кузнечик. Легкий ветерок, овевавший несчастного контрактника, был напоен ароматами летнего леса, и Кот понял, что одним Доком не ограничится. Это до какой стадии нужно было дойти, чтобы увидеть такую реалистичную галлюцинацию! Хвойный лес в Ираке! Ну, ладно бы там только лес, но ведь и запахи, и звуки! В общем, будущее ясно – принудительное лечение от алкоголизма в клинике пограничных состояний.
– Встать и идти сам сможешь? – Спросил волк, про которого сержант несколько подзабыл. Кот же, пребывавший в расстроенных чувствах, вдруг вообразил, что это с ним разговаривает врач или санитар. Скорее всего, санитар. Сейчас он отведет сержанта к доктору, тот поставит диагноз, назначит лечение, и все будет хорошо. Придя к такому умозаключению, Кот облегченно вздохнул, и сказал:
– Если только недалеко…. А то башка гудит так, что аж ноги подкашиваются. – После чего попытался встать на ноги. Не тут то было – подлая Земля немедленно закружилась в обратную сторону, да так, что бравый вояка немедленно рухнул на задницу самым позорным образом. И желудок, сволочь такая, тут же внес свою лепту, жестоко взбунтовавшись. Кот еле успел встать на четвереньки. Глядя на его содрогающуюся в рвотных позывах фигуру, волк брезгливо сморщился и отступил на пару шагов назад.
Сержант вытер рот рукой, а руку обтер о траву, и тут до него дошло – он не только видел траву, он и ощущал ее! А как можно ощущать то, чего нет? Это же невозможно! Получается, что весь этот лес, волчара этот – реальны? Да не может этого быть, хотя бы потому, что говорящих волков не бывает в природе. Только в сказках. Но в сказки Кот не верил вот уже лет семнадцать. Чертовщина какая-то, ни в какие ворота не лезет. И тут он вспомнил вчерашний день, вспомнил рев атакующего вертолета и светящиеся глаза Анубиса. Рука сама потянулась к карману жилета…
Глаза статуэтки светились ровным зеленым светом. То, что в ней нет никаких светодиодов и батареек, сержант знал точно, ибо статуэтка была обследована им досконально. Оставался вариант, в который Кот упорно не хотел верить – магия. Статуэтка эта – какой-то магический артефакт древних, и теперь он, сержант Вооруженных Сил Российской Федерации Завьялов Алексей Дмитриевич, находится черт знает где, и выберется отсюда явно не скоро, если выберется вообще. Легче от этой мысли Лехе не сделалось, скорее наоборот. Появилось дикое желание дернуть колечко, и пусть его собирают по кусочкам хоть на этой поляне, хоть в Иракской пустыне.
Кот сидел, уставившись на статуэтку, и в бестолковке его роились самые разные мысли. Постепенно первый шок прошел, и сержант смог выявить положительные стороны своего положения:
1. Он жив и (если не считать похмелья) здоров
2. первый контакт с местными жителями прошел удачно
3. если сволочь Анубис смог его сюда забросить, то сможет и вытащить обратно, осталось только найти – как.
Настроение у Лехи несколько приподнялось, и даже бодун, оттесненный на задний план шоком от пережитого, вновь напомнил о себе. Волк, до этого молча наблюдавший за сержантскими эволюциями, истолковал все по-своему:
– Что, денег нет? Все пропил? Да не переживай, говорю тебе – Яга девка понимающая, с душой, она всяку хвору животину выхаживает. Иван-царевич к ней часто захаживал, пока не скурвился… – тут волк тяжело вздохнул, и мотнул лобастой головой, словно отгоняя неприятные воспоминания. – Так что приведет она тебя в порядок без всяких денег.
Кот слушал его, раззявив пасть, словно крокодил на берегу. Ему припомнились все сказки с участием Яги, и ни в одной из них она добротой не отличалась. И тут сержант вспомнил купленную накануне командировки забавную книжку, то ли Белянина, то ли Белянинова, про мента, попавшего в сказку. Так там Яга рисовалась с совершенно другой точки зрения – душевная, гостеприимная…. «Да, жизнь наша такая штука – обгадить человека – раз плюнуть…» – подумал Леха.
– Ну, ты идешь? – нетерпеливо спросил добровольный провожатый. Леха кивнул и встал. Земля опять попыталась повторить свой трюк, но сержант был начеку и вовремя пресек бунт на борту. Огляделся, и обнаружил, что его винтовка и пулемет лежат на земле рядом с ним. Кряхтя, Кот нагнулся, поднял винтовку, и забросил за спину. Посмотрел на ПК и задумался – стоит ли тащить на себе такую тяжесть. При зрелом размышлении решил, что стоит – раз есть серый волк, так где-то неподалеку может оказаться и Змей Горыныч, или еще кто, не отличающийся дружелюбием.
Взвалив на плечо пулемет, сержант обернулся к волку. Тот заинтересованно наблюдал за его манипуляциями.
– Ты музыкант? – Этот вопрос заставил Леху рассмеяться. Единственное, на чем он умел играть – это чужие нервы. А от его пения глохли даже пни.
– Да нет, это оружие.
– А где клинок? Тетива?
– Слушай, дружище, я сейчас не очень настроен читать лекции о принципе действия огнестрельного оружия. Потом, когда протрезвею… Лады?
– Договорились. – Волк повернулся, и неспешно направился к чаще, периодически оглядываясь на Леху.
Сержант наслаждался прогулкой, несмотря на «птичью болезнь». Такого леса ему еще не доводилось видеть: огромные деревья, казалось, подпирали ярко-синее небо, а в густом подлеске суетилась разная мелкая живность. И главное, не было видно следов цивилизации – нигде не валялись окурки, пустые банки и бутылки, использованные презервативы и тому подобные спутники жизни современного человека.
– Эх, сюда бы с ребятами, на шашлыки… – размечтался Леха.
– Да, шашлык – вещь стоящая. Особливо с сацибеллой. – Поддержал тему серый. Кот от неожиданности даже остановился.
– Ты ел шашлык?
– Ну да. Мы с Иваном-царевичем пока молодильные яблоки искали да Василису Прекрасную из плена Кощеева вызволяли, где только не побывали: в Турции, Аравии, Грузии… Так вот, в Грузии у нас два дэва знакомых – Дато и Ираклий. Они нас с Иваном шашлыком и потчевали. Душевные ребята… – ностальгически заключил волчара. – Да и вообще, времена были не то, что сейчас… Эх, Иван… – неподдельная горечь, прозвучавшая в его словах, заинтересовала Лешку.
– А что с ним случилось?
– С кем? – не понял серый.
– Ну, с Иваном-царевичем.
– Да ничего. Гадом он стал, как на батюшкин трон сел и на Василисе женился. Сначала вроде все нормально было, потом Василиса каких-то иноземцев ко двору привадила, те стали Ивану речи сладкие нашептывать. И все, как подменили Ваньку нашего. Сначала в охрану себе воинов иноземных набрал, гномов да эльфов. Эльфы, правду молвить, из лука добро садят, а гномы – рубаки отчаянные и в железо закованы, но да где же это видано, чтобы цари русские дружине своей не доверяли? И пошло-поехало – сначала Кощеев замок иноземцам под крепостицу отдал, затем на посты ключевые посадил, власть им дал немереную. О они, клятые, и рады стараться – сперва налоги подняли, потом обязали корчемщиков воинов своих бесплатно кормить-поить, а теперь и за нечисть нашу взялись, ироды…
– А народ?
– А что народ? Народ наш на баранье стадо похож – куда вожак поворотит, туда и пойдут. Ворчать будут, да пойдут. А за кем идти-то? Ванька всех бояр недовольных поразогнал, всех дворян повыслал…
Тут рассказ волка был прерван самым бесцеремонным образом – на него упала сеть, ловко брошенная из-за кустов. Серый глухо зарычал и забился в тщетных попытках освободиться. Из-за деревьев между тем выскочило с полтора десятка силуэтов с рогатинами. Быстро подбежав, они сноровисто прижали волка к земле, лишив его тем самым возможности сопротивляться, и начали спутывать ему лапы, осторожно высвобождая их из-под сети. На остолбеневшего от подобной наглости сержанта они не обращали ровным счетом никакого внимания. Только один из напавших небрежно бросил через плечо:
– Иди своей дорогой, дудочник, не лезь в дела царские… – и вновь вернулся к своей работе. Наметанное ухо сержанта уловило в голосе говорившего легкий английский акцент. Вот тут Лешка закипел. Ну, правда, хрен с ним, что его дудочником обозвали, бывало и хуже. Но вот то, что какие-то засранцы с янкесовским акцентом позволяют себе на русской земле нападать на редких и исчезающих животных, к тому же говорящих…. Такого он стерпеть не мог.
Кот медленно положил на землю пулемет, винтовку, все так же неторопливо отстегнул лопату и многообещающе пробурчал:
– Ща, все брошу и побегу…приссыкивая от радости. Ты че, толкинист средневековый, берега попутал? Вдруг война, а я уставший? И вообще… – тут он набрал побольше воздуха, и заорал, метнувшись вперед: – НАТО, ГО ХОУМ!!!
Первый его оппонент так ничего и не успел понять. Схлопотав плашмя лопатой по темечку, он тихо вздохнул, и прилег подумать над своим поведением. Остальные участники охоты бросили связанного волка, и, кто подхватив свой дрын, кто вытащив внушительный кинжал, включились в потеху.
Сержанту пришлось туго. Поминая добрым словом своего первого старшину, научившего его премудростям рукопашного боя, Лешка едва успевал уворачиваться от ударов, но все равно чувствительно схлопотал пару раз. Естественно, долго так продолжаться не могло, слишком уж неравными были силы, но внезапно пришла помощь, причем оттуда, откуда ее никто не ждал.
Сначала раздался рев, больше похожий на рев разъяренного медведя. Вслед за этим из кустов вырвалась фигура, немногим уступавшая медведю по габаритам, и принялась раздавать смачные оплеухи, от которой натовские браконьеры снопами валились на землю.
Лешка поднырнул под рогатину, и сделал обманный рукоятью лопаты под низко надвинутый капюшон, туда, где угадывалось лицо противника, одновременно двинув коленом в то самое место, куда спортсменам бить запрещено. Но так как сержант спортсменом не был, то на правила и приличия ему было глубоко наплевать. Жертва его подлости тихо пискнула и свалилась на землю, приняв позу эмбриона. Справедливо рассудив, что потерпевшему теперь долго будет не до драки, Кот развернулся к следующей предполагаемой жертве, но оказалось, что обижать больше некого – все участники великой охоты лежали на земле, и тихо постанывали, выражая тем самым свою обиду на этот несовершенный мир.
Лешкин спаситель раскручивал одного из неудачников за ноги и орал:
– Холодное оружие носим? На военнослужащих нападаем? Ну, гады… – с этими словами он отпустил несчастного. Новоявленный Гастелло с диким визгом пронесся по воздуху и скрылся в чаще. Раздавшийся чуть позже в отдалении хруст веток и глухой стук ознаменовали счастливую посадку авиатора поневоле.
Сержант смотрел на своего союзника и тихо икал от изумления – перед ним стоял обычный российский мент, в серой форме, черном бронежилете, пистолетом и резиновым «аспирином» на поясе. Ростом этот мент был с медведя, и комплекцию имел соответствующую. Лешка уважительно покосился на его кулаки, каждый из которых был размером с арбуз. На голове мента косо сидела форменная кепка, из-под которой виднелись светлые волосы. Про таких говорят – самоходный трехстворчатый шифоньер.
– Спасибо, братишка… Если бы не ты, не знаю, что бы было. – Мент небрежно отмахнулся:
– Пустое… Несколько недоумков с дрючками…А чего это они на тебя взъелись?
Тут Лешка вспомнил про волка. Серый лежал там же, где его и оставили, спеленатый веревками, словно коконом, и протестующее мычал что-то сквозь перевязанные челюсти. Сержант хлопнул себя по лбу, подхватил валяющийся кинжал и под недоуменным взглядом мента кинулся освобождать жертву натовского произвола.
Волк нетерпеливо высвободил лапы, стянул импровизированный намордник, и запустил такую руладу, что видавший виды Кот аж заслушался.
– Ну ни хера себе… – раздалось позади. Лешка обернулся, и увидел стоявшего с отвисшей челюстью мента. – Он разговаривает?
– Еще как! – резко ответил волк. – А что, говорящих волков не видел?
– Не-а…
– Ну, тогда смотри. – Милостиво разрешил серый. Мент смог только кивнуть в ответ. Сержант подошел к нему и сочувственно хлопнул по плечу:
– Ничего, привыкнешь. Мне тоже первое время не по себе было.
– Так он настоящий?
– А ты что, не видишь? – огрызнулся волк, обнюхивавший одного из стенающих. Мент обреченно вздохнул и протянул свою ручищу:
– Ну, тогда будем знакомы. Паша.
Х Х Х
Вот так вот. Влип я, как никогда. Это надо же, попасть в русскую сказку! Да еще в такой компании. Хотя против компании я ничего не имею, ребята неплохие, что Волк, что Паша. Меня сейчас больше обиженные нами паскудники интересуют. Сейчас посмотрю, кто это. Паша с Волчарой как раз их в кучу согнали, даже того пикировщика из леса притащили, не поленились.
Я сорвал с одного из паразитов капюшон и чуть не выпал в осадок. Эльф, штык мне в задницу, если это не эльф! Я точно таких в этом фильме видел, «Властелине Колец». Смазливая морда, чуть раскосые глаза, под одним из которых светится внушительный фингал «Маде ин Паша», длинные светлые волосы, и, конечно же, знаменитые острые уши. Сидит, гаденыш, ручонки на затылке (Пашина инициатива) держит и опасливо так на нас посматривает, точно так же, как и остальная гоп-компания.
– Ну, че с ними делать будем? – спросил Паша.
– В расход! – припечатал Волк, явно снедаемый жаждой мести. Его понять можно, не всякому понравится, когда на тебя набрасывают сеть и связывают лапы, попутно лишая права голоса. Но, если честно, не смогу я вот так хладнокровно убить безоружного. Не приспособлен. Да и Паша явно не в восторге от такого предложения. Зато пленные резко активизировались:
– Не надо!
– Что, сволочи, боитесь, когда страшно? – Явно, гуманность на сегодня у серого закончилась. Волк подошел и лизнул одного из эльфов в нос, после чего закатил глаза и задумчиво произнес:
– А что, неплохо…. Вот ежели подкоптить чуток, да с лучком, да с лаврушечкой – пальчики оближешь!
Объект его гастрономических интересов обморочно вздохнул и обмяк. Остальные его товарищи поплотнее сбились в кучу и явственно задрожали. От дальнейших наблюдений меня отвлек Пашин возглас:
– Эй, а это чей арсенал?
Повернувшись, я увидел, что он вертит в руках мою «Светку», а ПК хозяйственно висит у него за спиной. Паша между тем поднял на меня голову:
– Твое хозяйство? – И, правильно истолковав мой кивок, спросил: – Чего же ты, чудило на букву «М», на них с лопатой-то попер?
И действительно, чего? Мне осталось только пожать плечами да почесать затылок. Что я и сделал.