История такая получилась.
Мы были солдаты, и мы были молодыВ общем, в прохарях (кирзовых сапогах сиречь) у нас только учебка бегала и чмошники (Части Материального Обеспечения - повара, склад и т.п.), да и то не все - только стройкоманда и столовая. Но зато прохарей этих на вещевом складе столько было, что не удивлюсь, если их до сих пор в учебке донашивают.
В один не шибко для нас прекрасный день команча нашего (командира части, сиречь) посетила воистину гениальная идея: в части нужен горнист. Чтоб как в фильмах, дудел возле флагштока все команды типа "подъем-отбой" и прочее. Самое хреновое, что в сей план, который он немедленно начал претворять в жизнь, был посвящён только начштаба и строевая часть. Всё, остальных Лёва уведомлять посчитал лишним. В части среди личного состава музыкантов-трубачей не нашлось, поэтому наш деятельный полкан отрыл где-то в селе, возле которого стояла наша часть, какого-то местного горе-джазмена и жизнерадостно приволок бедолагу "служащим РА" на соответствующую должность.
И вот утро, дневальный на тумбочке набирает полную грудь воздуха для того, чтоб аки петух сообщить о том, что утро наступило, как раздаётся "ту-туруру-ту, ту-туруру-ту, ту-турру-ту ту!". Мы все в охренении, никто ничего не поймёт, всё кто в чём несутся на выход из казармы мимо сконфуженно выпускающего воздух дневального, ротный наш (он ответственный по подразделению в этот день был) вообще как тот матрос в фильме "Пёрл Харбор" вылетел из умывальника в одних штанах, с намыленной мордой и станком в руке, а ему наперерез кинулся дежурный по роте с ключами от КХО. Всё это столпотворение собирается на крыльце казармы и недоумённо пырится на стоящее у флагштока тело с горном в грабке.
- Это что ещё за побледневший Армстронг? - ошалело вопросил ротный и вытер морду чьей-то футболкой.
- Не знаем, тарщ старший лейтенант, - браво доложили мы.
- Б...во, - коротко резюмировал ротный и убрался обратно в умывальник, попутно сообщив дежурному, что войны сегодня не будет - Моника всё же дала Клинтону.
На зарядку нас тоже сдёрнули трубой. И на завтрак. И на тактику. И так вот весь день. К вечеру у нас уже головы были от этого дудения как кубики Рубика - разноцветные, квадратные и вращались разом во всех направлениях. Ударом мизерикорда стал отбой, после которого вконец разъяренный ротный собрал "совет стаи", на котором принялись обсуждать план ликвидации шумной заразы. План мы (под непрестанное дудение над ухом) разрабатывали два дня. И в итоге придумали.
В дело пошли: вентиляционный короб в качестве направляющей; невъебенная пружина с квадратной площадочкой от какого-то неведомого нам агрегата, спизженная со скалда запчастей, в качестве вышибного заряда; ну и новенький кирзач в качестве собственно снаряда, в который был вложен кирпич, гуманности ради обёрнутый в чистую ("Чтоб заразу не занести!" - как важно объяснил нам ротный) портянку.
Всё это сооружение монтировалось в умывальнике и обслуживалось расчётом из девяти человек: двое держали короб-ПУ, четверо натягивали пружину, один заряжал сапогом взведённое орудие, один - открывал окно умывальника, и один (эту роль на себя взял наш ротный) выполнял роль наводчика и командира орудия.
Всю ночь мы тренировались, на скорость собирая "пушку", наводя на пятачок у флагштока, где стоял горнист (место было заботливо оконтурено беленьким квадратиком,, поэтому наводить было относительно легко); пуляя кирзачом из умывальника и опять же на скорость разбирая "орудие" и пряча его запчасти. К подъему всё у нас было готово. Самое убойное - все это проводилось прямо перед окнами дежурного по части, который так ничего и не засёк.
И вот выходит горнист. В умывальнике осторожно, чтобы не выдать бликом, открывается окно. Расчёт отработано собирает орудие и с пыхтением приводит в боевую готовность. Горнист вскидывает горн к губам. Орудие наведено на цель.
"Ту-ту ("Огонь!") -ту-турур (ХУЯК!)-тююююю.....". Горнист улетает в кусты, на плацу сиротливо остаётся поблескивающий горн. "Свернуть орудие, покинуть позицию!".
Больше у нас горнист не появлялся.